Фальшивки в Эрмитаже: икона святого Николая Чудотворца

В одном из своих выступлений профессор Иванов посетовал, что делая разбор фальшивок, я обошел вниманием икону св. Николая Чудотворца. Спешу исправить эту прискорбную оплошность.

Вопреки догадке Иванова, к самому образу святителя претензий у меня нет. По всей вероятности, это подлинная работа XIX века, возможно, с реставрационными включениями. Но внимание привлекает не она, а ее богатый эмалевый оклад. И вот именно о нем я бы хотел поговорить подробно. Согласно каталогу, оклад был выполнен московским отделением фирмы Фаберже между 1908 и 1917 гг. Дарственная надпись сужает датировку до 1911 г.

Г-н Иванов и продвигающий его интересы г-н Пиотровский многократно подчеркивали некоммерческую природу выставки. Иванов не раз заявлял, что свою коллекцию не продает ввиду ее исключительной культурной значимости. Однако это не вполне соответствует действительности. Мне известно о нескольких попытках г-на Иванова продать принадлежащие ему предметы. Одна из них была предпринята в отношении иконы св. Николая. В 2018 г. (каталог гласит, что предмет находится в собрании музея Фаберже в Баден-Бадене с 2006 г.) икона была предложена для продажи французскому аукционному дому Leclere с резервной оценкой в нескромные €500,000. Прежде чем принять такой ценный лот, эксперт аукциона решил обратиться за дополнительной консультацией к специалистам по Фаберже, в числе которых был известный исследователь, автор множества научных публикаций Александр фон Солодков. Ознакомиться с лотом перед его включением в каталог удалось и мне.

Уже тогда мы оба независимо друг от друга немедленно пришли к выводу о, выражаясь языком Пиотровского, неподлинности этого предмета. Пользуясь же более точным профессиональным жаргоном, я назвал бы эту вещь позорной, низкокачественной подделкой.

Это умозаключение зиждется на целой серии аргументов, не оставляющих пространства для сомнения. В первую очередь обращает на себя внимание несоответствие художественного решения оклада эталонным работам Фаберже в этом жанре. Венец и рама оклада с завершением в виде арки украшены стилизованным цветочным орнаментом, верхние углы заполнены сканью. Сочетание цветовой гаммы, узора и композиции не характерны для работ Фаберже 1910-х гг. Если параллели с изделиями других московских мастерских еще можно обнаружить, то от продукции Фаберже этого периода представленный оклад максимально далек.

После 1908 г. в произведениях московского отделения фирмы Фаберже, выполненных в технике перегородчатой эмали, возобладал очень характерный, узнаваемый стиль. Его главными чертами были тяготеющий к абстрактности орнамент, напоминающий дизайны абрамцевских и талашкинских мастеров, приглушенная цветовая гамма, как правило, построенная на сочетании холодных синих, болотно-зеленых, пепельно-серых и коричневых оттенков с отдельными яркими вкраплениями красного и оранжевого. Графичный характер орнамента подчеркивался четко прочерченными контурами клуазонов в сочетании с поперечной штриховкой из амальгамы. Работы в этом стиле связаны с именем художника-эмальера Федора Рюкерта, сотрудничавшего с московским отделением фирмы (более подробно о творчестве Рюкерта см. каталог недавней выставке в Музеях Московского Кремля: Т. Мунтян, Карл Фаберже и Фёдор Рюкерт. Шедевры русской эмали, М., 2020).

 

 

Ярким образцом такой работы является оклад иконы св. Владимира, прошедшей через мои руки в середине 1980-х гг. (ныне в собрании Музея Фаберже в Санкт-Петербурге; Фаберже. Сокровища императорской России в собрании Музея Фаберже в Санкт-Петербурге, Спб., 2017, стр. 272). В качестве другого примера можно привести образ Богоматери Одигитрии, проданный на аукционе Christie’s в 2013 г. (Christie’s Лондон, 3 июня 2013, лот 286).

 

 

В подобном стиле были оформлены не только иконы, но и другие типы предметов, вышедших из московской мастерской в эти годы: ковш с миниатюрой по мотивам картины “Князь Пожарский в битве под Москвой” Б. Зворыкина (Музеи Московского Кремля, инв. No. МР-11521; Т. Мунтян, Произведения ведущих ювелирных фирм. Фирма К. Фаберже, М., 2019, стр.273-274, no. 122), шкатулка с миниатюрой “Слушают бандуриста” по картине К. Маковского (Музей Фаберже, Санкт-Петербург; Фаберже. Сокровища императорской России, стр. 261), портсигар с миниатюрой “Витязь на распутье” с картины В. Васнецова (там же; Фаберже. Сокровища императорской России, стр. 263) и многие другие предметы из частных и музейных коллекций.

 

 

Подделку выдает не только очевидное несходство стиля, но и характер клейм. На окладе выбиты клеймо “ФАБЕРЖЕ”, отдельно от него очень крупный, плохо пропечатанный государственный герб в виде двуглавого орла и тройник Московского окружного пробирного управления в виде женской головы в кокошнике, обращенной вправо, с пробой 88.

При наложении клейм изготовитель подделки допустил несколько ошибок, а именно: вместо клейма московского отделения фирмы Фаберже “К. ФАБЕРЖЕ” использовано петербургское без инициала имени, государственный герб не только слишком велик и небрежно проставлен, но и выбит отдельно, в то время как в подлинном клейме название фирмы и герб, как правило, наносились одним оттиском.Тройник пробирного управления заключен в нечеткий, плохо очерченный овал искаженной формы, необходимая часть маркировки – шифр округа в виде греческой буквы дельта – отсутствует.

 

 

Еще одну проблему создает разнородность иконы и ее оклада. Икона, вложенная в драгоценный оклад 1911 г., относится к середине XIX в. и контрастирует с ним своей простотой. Если образ не был создан на заказ одновременно с окладом, то должен был быть отобран по какой-то причине, будь то его древность или особые художественные достоинства. Ни того, ни другого в нашем случае нет.

Как обычно, г-н Иванов не останавливается на том, что приписывает подделку Фаберже. Он также сообщает ей фиктивный императорский провенанс. Здесь стоит оговориться, что икон в окладах Фаберже среди заказов императорского Кабинета сравнительно немного. Например, за период с 1900 по 1914 гг. Валентин Скурлов в свое время насчитал 18 таких предметов, и только 11 из них было вручено (см. запись в его блоге от 17 января 2009 г.). Более того, ни одного оклада для иконы св. Николая в этом списке нет.

То, что икона была императорским подарком нас пытаются убедить не только непонятного происхождения “документы”, но и крупная дарственная надпись в нижней части оклада, гласящая, что икона была преподнесена Николаю II в 1911 г. дочерьми по случаю его именин. Во-первых, сложно предположить, что подобный подарок мог быть преподнесен государю без участия наследника Алексея. Во-вторых, необычен текст надписи. Подарок подписан ОТМА, общим именем великих княжон, образованным из начальных букв их имен. О том, что такое имя бытовало в семейном обиходе, известно из воспоминаний Пьера Жильяра, учителя и наставника детей императора: “из начальных букв своих имен они составили общее имя: “Отма”. Под этой общей подписью они иногда и делали подарки или посылали письма, написанные одной из них от имени всех четырех” (П. Жильяр, Император Николай II и его семья, Вена, 1921, стр. 68). Никаких реальных писем, а тем более подарков с такой подписью до сих пор не было обнаружено. Единственный известный документ, где этот акроним встречается, – стихотворение другого учителя царских детей Петра Васильевича Петрова “K OTMA” (см. Е.А. Чиркова, Документы ГА РФ о семье императора Николая II // На детской половине. Детство в царском доме. ОТМА и Алексей, М., 2000, стр. 77).

Провенанс предмета не только не подкреплен ссылками на архивы, но и содержит целый ряд вопиющих исторических несоответствий, разоблачающих фабрикацию. Во-первых, в каталоге утверждается, что икона, преподнесенная императору Николаю II дочерьми в 1911 г., вплоть до революции 1917 г. хранилась в Зимнем дворце. Как известно, императорская семья не жила в Зимнем с 1905 г. После событий Первой русской революции царская семья перебралась в Александровский дворец, остававшийся их главной резиденцией на протяжении последующих двенадцати лет царствования Николая II. Интерьеры императорских покоев как Зимнего, так и Александровского дворцов неплохо документированы. До наших дней дошло множество фотографий, запечатлевших их убранство. На многих снимках можно вполне отчетливо видеть личные вещи членов императорской фамилии. Крайне странно, что такого заметного предмета ни на одном из них нет.

Далее следует совершенно немыслимое утверждение, что с 1920 по 1926 гг. икона находилась в собственности Торгсина, созданного лишь в июле 1930 г.

Последним пунктом провенанса, обрывающегося на 1928 г., указан американский промышленник, основатель одноименной автомобильной компании Дэвид Данбар Бьюик. О том, что г-н Бьюик был страстным коллекционером Фаберже, я впервые узнал из эрмитажного каталога. За пятьдесят лет карьеры, большая часть которых прошла в США, я никогда не слышал о коллекции Бьюика, но готов списать это на недостаток собственной эрудиции. Но подозрительно даже не это, как и не отсутствие каких-либо подтверждающих заявленный провенанс документов. Удивителен скорее тот факт, что предметов из коллекции Бьюика в каталоге четыре (помимо иконы это no. 7, 11 и 82 в каталоге). Как и у кого Иванов приобрел эти вещи? Все эти годы они находились у одного и того же владельца? Или же вновь собрать разрозненную в 1928 г. коллекцию помогла сопутствующая Иванову невероятная удача? А ведь это относится не к одному, а почти ко всем представленным предметам. Все они происходят, по утверждению Иванова, из нескольких, как правило американских, частных собраний, пересчитать которые можно по пальцам одной руки. Какими путями эти коллекции оказались снова собранными воедино? Почему о них никто никогда прежде не слышал? Почему ни один из этих предметов ни разу не экспонировали и не публиковали? Вопросов много, ответов, к сожалению, нет.

 

 

Все сказанное выше позволяет с уверенностью заключить, что представленный оклад не только не имеет отношения к Фаберже, но является современной подделкой, выполненной человеком, имеющим лишь поверхностное представление о продукции фирмы и не сумевшим достоверно сымитировать ее стиль. Если научная компетенция нынешнего состава сотрудников, отвечающих за хранение и изучение произведений Фаберже, не позволяет распознать очевидную подделку, я рекомендую провести ту самую технологическую экспертизу, о возможностях которой так много говорил Михаил Борисович. Однако я надеюсь, что дорогостоящее исследование будет произведено за счет владельца этого “шедевра”, а не оплачено из средств музея, которыми, на мой взгляд, можно распорядиться куда разумнее, наняв, например, действительно знающего специалиста на вакантное место хранителя Фаберже.

P.S. В сентябре 2020 г. в немецком городе Висбаден в русской православной церкви Св. Елизаветы в присутствии иерархов РПЦЗ состоялся торжественный молебен, посвященный “иконе св. Николая” – по утверждению Иванова, реликвии, связанной с царственными страстотерпцами.