Недавно ознакомился с фильмом канала Культура «Пропавшие Шедевры Фаберже», и он меня просто взбесил.

Как следует из названия, фильм посвящен утраченным и вновь обретенным сокровищам семьи Романовых. Ведущий, корреспондент Н. Свистун, много колесит по миру, рассказывая всякие завлекательные небылицы о Фаберже. 

Фильм начинается с революции в России, конфискации ценностей у царской семьи и буржуазии. Никакого учета, кругом полный бардак, чекисты воруют направо и налево. Сюжет напоминает увлекательный детектив. Свистун рассказывает о найденных яйцах Фаберже, ранее считавшихся утраченными. Главный эксперт фильма Валентин Скурлов подсказывает ему, что местонахождение еще 6 яиц до сих пор не известно. Находиться они могут где угодно. «Даже в Австралии».

И вот наконец, как следует подготовив зрителя, наступает заключительная фаза фильма – это и есть его главная часть. Тут-то зрителю и впаривают находку века – «Императорское пасхальное яйцо Ампир», которое, по словам Скурлова, является «безусловным, подлинным историческим произведением искусства фирмы Фаберже, … исполненным по заказу императора Николая II на Пасху 1902, … и преподнесенным императрице Марие Федоровне».

Дело в том, что подлинность этого яйца не разделяет никто, кроме небольшой группы заинтересованных лиц. Откуда оно взялось – никто толком не знает. Известно лишь, что яйцо «обнаружил» некий дилер из Санкт-Петербурга, после чего в 1996 году оно было, якобы, контрабандой привезено в Лондон. 

Я впервые столкнулся с этим яйцом в 2005 году, когда его предложили фонду Аврора, запросив $2,000,000. Свой ответ я не могу процитировать по соображениям цензуры и приличия. И это несмотря на то, что незадолго до того фонд Связь Времен приобрел коллекцию Форбса, и еще одно императорское пасхальное яйцо безусловно украсило бы собрание. 

То, как яйцо «Ампир» выглядит сегодня, – результат нескольких переделок, происходивших буквально у всех на глазах. В 2006 году, стараясь подогнать его под описание из инвентаря 1922 года, в котором значится «нефритовое яйцо на золотом постаменте», украшенное портретом Александра III, яйцо было дополнено новодельной портретной миниатюрой, изображающей императора. Однако в 2015 году в Дании был обнаружен новый документ – так называемый Гатчинский список, в котором упоминалось «яйцо в золотой оправе на двух нефритовых колоннах, с портретами великой княгини Ольги Александровны и князя П.А. Ольденбургского», и несчастного императора спешно заменили двойным портретом его дочери Ольги и зятя князя Петра Ольденбургского, обвенчавшихся в 1901 году (характерно, что в Гатчинском списке говорится о портретах, во множественном числе, в то время как овальная инкрустированная жемчугом рамка внутри яйца вмещает только один портрет). 

По слухам, с момента своего появления на рынке яйцо сменило нескольких хозяев. По-видимому, в последний раз это произошло в 2012 году, когда его купил нынешний владелец американец. Покупатель оказался чувствительной натурой, ревностно отслеживающей любые упоминания о своей покупке. Так, заметка о яйце, опубликованная в 2017 на сайте Fabergé Research Site, была вскоре удалена по его требованию. Статья, нетрудно догадаться, называлась Fauxbergé, от французского faux, что значит поддельный.

Имя владельца раскрыл вездесущий «эксперт» Валентин Скурлов. В своем пространном, 15-ти страничном заключении от 29 июня 2015, он рассказал о состоявшейся 27 января того же года в Нью-Йорке демонстрации ранее неизвестного пасхального яйца Фаберже, при которой присутствовали владелец предмета, а также специалист по Фаберже Геза фон Габсбург, реставратор Николай Башмаков, директор компании Wartski Киран МакКарти, сотрудница Sotheby’s Карен Кеттеринг, экс-куратор коллекции Форбса Кэрол Эйкен, некая дама из российского Министерства культуры, ну и сам Скурлов. Не вдаваясь в подробности встречи, Скурлов сообщил, что на глазах у присутствующих яйцо было разобрано на части.

Вторая встреча, по словам Скурлова, произошла там же в Нью-Йорке несколько месяцев спустя, 18 мая. Киран МакКарти, Геза фон Габсбург, Кэрол Эйкен и представитель минкульта на этот раз не пришли. Вместо них был приглашен Джон Атзбах («крупнейших дилер, специализирующийся на Фаберже в США и мире», по выражению Скурлова), а также исследователи-любители Винсент и Анна Палмейд. Скурлов прочитал собравшимся трехчасовую речь, после которой, хочется надеяться, для поднятия духа участникам была подана водка.

В очередной раз яйцо было предложено мне в марте 2018 за скромную сумму в €55,000,000 неким Хэлом Поллаком из Кливленда, штат Огайо, «юристом, писателем, предпринимателем и поэтом-песенником» (как гласит его профиль в твиттере). Я не вполне уверен в его компетенции как юриста – несколько лет назад Гарольд Поллок был «отстранен от юридической практики» Верховным судом штата за «служебные проступки при ведении как минимум 20 судебных дел от лица нескольких клиентов, участвующих во многолетней тяжбе по вопросу застройки», – но не сомневаюсь, что в Фаберже он разбирается лучше, чем в недвижимости. А характеристика суда, согласно которой г-н Поллок отличается «крайней недобросовестностью» и «склонен к злоупотреблению судебным процессом, преследуя собственные незаконные интересы», не более чем недоразумение.

Но все же главное увлечение старины Хэла – это Искусство. За годы, что мы заочно знакомы, чего он мне только ни предлагал: и Моне, и Ренуаров, даже Леонардо да Винчи… Хэл не разменивается по мелочам. Что же касается яйца Фаберже, то, надо признать, Хэл не продавал его сам, а лишь представлял интересы некого Боба. Но и Боб тоже был посредником, хотя и с выходом «напрямую» к владельцу. €55,000,000, как мне было сказано, уже включали, «5%-ую комиссию со стороны покупателя»; в случае «быстрой сделки» можно было рассчитывать на небольшую скидку. Продавец, или Боб, или Хэл, или кто-то еще с ними связанный, например, сторож или уборщица в офисе, могли бы организовать просмотр с уведомлением за день. Невероятная щедрость с их стороны, которую я, увы, не оценил.

 

В качестве презентации Хэл прислал мне эффектное 90-секундное видео, снятое Дэвидом Кацем (как гласит презентация, бывшим официальным фотографом Биньямина Нетаньяху) под названием Fabergé Wedding Egg Wedding Song V2. Не знаю, что делаeт в названии фильма V2, за исключением того, что яйцо может ненароком сдетонировать. О том, что Фаберже писал песни, мне тоже не известно. Но судя по всему, на каждой императорской свадьбе он развлекал гостей, бренча на усыпанной бриллиантами балалайке и исполняя серенады о любви и счастье своим глубоким бархатным баритоном. Не терпится увидеть, как Скурлов обнаружит потерянные ноты симфоний, которые Фаберже наверняка писал для каждого нового Императорского Яйца.

На видео Каца пасхальное яйцо как по волшебству вращается перед зрителем. Новодельная бриллиантовая инкрустация заманчиво мерцает на черном фоне. Как из ниоткуда появляется призрачная рука в белой перчатке, одно нажатие на маленькую кнопку внизу открывает передние створки яйца, демонстрируя такие же новодельные портреты молодоженов: великой княгини Ольги и князя Петра Ольденбургского.

После просмотра документального фильма «России-К» я отправил электронное письмо предполагаемому владельцу яйца с просьбой об интервью. Ответа не последовало. Я его не виню. Мне и самому было бы стыдно, если бы я пытался впаривать за €55,000,000 предмет, более уместный в сувенирном магазине в аэропорту Абу-Даби. Так и вижу, как Николай II дает указания своему ювелиру: «Давай, Карл, сделай что-нибудь подешевле и попроще! А то туристы не клюнут!»

Невозможно представить, чтобы Карл Фаберже или его ведущий мастер Михаил Перхин, чей изысканный вкус и утонченное мастерство произвели фурор в период Belle Epoque, могли создать такую несуразицу. Ни один предмет, созданный Фаберже по царскому заказу, не имеет ничего общего с этим. На внешней стороне створок где-то сбоку нелепо красуется новодельная накладка с датой 1902 в окружении банального лаврового венка.

Несмотря на то, что владелец оценил предмет в €55,000,000, «Императорское яйцо Ампир» вряд ли находится в первозданном состоянии. Скурлов признает, что «некоторые элементы оригинального яйца были утрачены, а именно – корона с бриллиантами, три позолоченные монограммы и миниатюрный двойной портрет великой княгини Ольги и князя Петра Ольденбургского». Однако потенциальным покупателям не стоит особенно переживать. «Утраченные элементы, – продолжает Скурлов, – были восстановлены по просьбе нынешнего владельца».

Когда Дэвид Кац снимал свое короткое видео, на портретной миниатюре было двойное изображение в профиль, очевидно вдохновленное аналогичным двойным портретом датских короля Кристиана IX и королевы Луизы на бовенитовой колонне, созданным Фаберже около 1900 года и сегодня принадлежащим английской королеве.

С тех пор миниатюру заменили на другую, на этот раз с изображениями Ольги и князя анфас, выполненными по мотивам фотографии. По крайней мере в таком виде она опубликована в книге Фаберже: Императорское яйцо Ампир 1902 года (Fabergé: The Imperial ‘Empire’ Egg Of 1902), самоизданной в 2017. Среди авторов перечислены Валентин Скурлов и Татьяна Фаберже, а также исследователь из Москвы Дмитрий Кривошей, Николай Башмаков, Николас Б.А. Николсон (начинавший карьеру в мебельном отделе Christie’s), и чета Палмейд. Рекламные писульки в прессе сообщали, что все вышеперечисленные «подтвердили подлинность» яйца. Ну что же, рад за них. Кроме них этого не сделал никто.

 

Мистер и Миссис Палмейд утверждают, что “для Фаберже было вполне естественным и своевременным отметить венчание великой княгини Ольги и князя Ольденбургского, посвятив ему пасхальное яйцо 1902 года”, поскольку эта свадьба была “знаменательным и долгожданным событием для семьи Романовых”. Долгожданным? Помолвка длилась всего два месяца, прежде чем пара обвенчалась 9 августа 1901 года, за восемь месяцев до того, как, якобы, было преподнесено яйцо. Ольге только что исполнилось 19. Брак был с самого начала обречен, ведь всем было известно, что князь Петр – ярый гомосексуал.

Несмотря на все это, Палмейды пишут, что мать Ольги, вдовствующая императрица Мария Федоровна, была “в восторге” от новости о предстоящей свадьбе, когда писала своему сыну царю: “Я уверена, вы не поверите тому, что произошло. Ольга помолвлена с Петей, и оба очень счастливы”. Однако Палмейды забыли процитировать продолжение переписки, а именно недоуменный ответ царя: “Хотя это и не 1 апреля, я не могу поверить, что Ольга и Петя обручились! Должно быть, они оба были сильно пьяны!”

Брак ожидаемо оказался катастрофой. Союз никогда не был консумирован и впоследствии распался. В 1902 году, через несколько месяцев после свадьбы, у Ольги случился нервный срыв, ее здоровье ухудшилось, у нее начали выпадать волосы. Неужели можно всерьез вообразить, что русский царь попросил Фаберже увековечить заведомо несчастливый союз своей сестры в виде парадного пасхального подарка?

Бовенитовая колонна с миниатюрными портретами короля Кристиана IX и королевы Луизы Датских, около 1900. Британская королевская коллекция

WHEN IS AN EGG NOT AN EGG? WHEN IT’S AN URN THAT FAILS TO EARN

21 ноября 1991 на аукционе в Женеве появились “настольные часы  в форме урны” с горизонтально вращающимся циферблатом. Согласно описанию в каталоге Sotheby’s, это был предмет “конца 19 века… выполненный из нефрита с элементами из позолоченного металла”. В действительности, оправа была из позолоченного серебра, а Sotheby’s, без всяких на то оснований, утверждали, что часы “были изготовлены по заказу Фаберже” и в начале 1892 года были подарены вдовствующей императрицей Марией Федоровной доктору Иоганну Георгу Мецгеру в качестве благодарности за лечение ее дочери Ольги.

Часы продавались в фирменной коробке Фаберже, которая, чего не упоминает Sotheby’s, без всякого сомнения, предназначалась для другого предмета. У меня есть десятки оригинальных коробок Фаберже, и все они выполнены так, чтобы содержимое было плотно зафиксировано внутри, а не болталось, как этот  предмет. Старые коробки Фаберже достаточно легко найти, и они очень востребованы для упаковки подделок. Бездумное утверждение Sotheby’s о том, что часы “близки по своему дизайну” яйцу 1899-го года “Букет лилий Мадонны” Фаберже 1899 года, было не более чем рекламной болтовней, а мизерная оценка в 25,000 – 35,000 швейцарских франков тому явное подтверждение. В итоге часы ушли за 148,500 швейцарских франков. Их приобрел некий Мишель Камидиан, мелкий французский дилер-бегунок армянского происхождения, в партнерстве с несколькими другими парижскими дилерами. Во всяком случае, так он всем рассказывал.

В 1992 году Камидиан принимал участие в организации выставки “Блестящая эпоха Фаберже” в Царском Селе под Санкт-Петербургом. В сопровождающем ее уродливом любительском каталоге, составленном, похоже, кучкой неграмотных шарлатанов, он заявлял, что его часы были, как ни парадоксально звучит, “подлинным яйцом Фаберже”. Чтобы подкрепить это идиотское заявление, с противоположной стороны разворота была помещена фотография “Букета лилий Мадонны” (в выставке не участвовавшего). И несмотря на то, что на выставке было представлено бесспорное императорское пасхальное яйцо Фаберже (Военное стальное яйцо 1916, Оружейная палата, Московский Кремль), именно псевдо-яйцо Камидиана было помещено на обложку.

 

Каталог аукционного дома Sotheby’s Женева, ноябрь 1991

У Камидиана не было абсолютно никаких доказательств подлинности его предмета, пока его хороший друг Валентин Скурлов по счастливому совпадению не обнаружил в Государственном архиве счет на покупку жадеитовых часов Фаберже в виде яйца, доставленных царю 22 декабря 1893 года. Дата покупки едва ли вяжется с отъездом Мецгера из Санкт-Петербурга (февраль 1892 г.), в счете указан жадеит, а не нефрит, и яйцо, а не урна… но все это не важно. Кроме того, Скурлов установил, что доктор Мецгер был награжден орденом Святого Станислава (первой степени) на следующий день (23 декабря). “Даты идеально совпадают” – настаивал он.

Истина же куда более прозаична: перед отъездом из Петербурга Мецгер часть своего гонорара потратил на роскошные подарки для жены. Среди них был, к примеру, кувшин в японском стиле Овчинникова, в настоящее время выставленный на продажу в галерее Тео Даатселаар в Зальтбоммеле (в 30 милях к востоку от Роттердама), приобретенный у потомков Мецгера.

В 1995 году Камидиан обнаружил на своих часах процарапанный инвентарный номер, который каким-то образом ускользнул от орлиных глаз сотрудников Sotheby’s (и его собственного) четырьмя годами ранее. К счастью, его приятель Скурлов, потратив “от 7 до 8 лет” на создание “базы данных, включающей около 30,000 предметов Фаберже,” смог датировать этот номер как раз осенью 1893 года. Какое невероятное везение!

Впервые Камидиан показал мне эти часы в Париже в конце 1990-х. С первого взгляда было понятно, что это был не русский предмет, а какая-то европейская поделка конца 19 века, коих на рынке тысячи.

В сентябре 2000 года Камидиан, который к тому времени, по-видимому, уже был единственным владельцем часов, предложил их на на выставку Fabergé: Imperial Craftsman and His World – большое шоу в Делавэре, кураторами которого были Геза фон Габсбург и Александр фон Солодкофф. И хотя никто из организаторов не был уверен, что предмет – подлинник Фаберже, они согласились выставить его с такой атрибуцией. Их убедило заверение Камидиана о том, что Скурлов нашел архивный документ, якобы, подтверждающий приобретение часов царем Александром III. Позже оказалось, что это на так, а найденный счет относится к другому предмету. 

Но этим дело не ограничилось. К попытке исказить провенанс добавилось еще и мошенничество со страховкой. Вместо более реалистичной оценки в $250,000, высказанной некоторыми специалистами, страховая стоимость при отправлении из Лондона была помножена на 10 и выросла до $2,500,000!

При транспортировке из США обратно во Францию часы, со слов Камидиана, были повреждены (пострадал один из бутонов и две веточки украшающего их букета). Страховая компания, дабы не связываться, была готова компенсировать “потери” и выплатить в районе $750,000. Однако это предложение было отозвано, после того, как экспертиза пришла к выводу, что повреждение произошло на месте более раннего ремонта. Камидиан выступил с резким опровержением и, в 2006 году, подал на организаторов выставки и перевозчиков в суд. Дело дошло до суда в июле 2008 года. Чудесным образом, за несколько месяцев до слушания, “друг г-на Камидиана” обнаружил на часах ранее незамеченные клейма. Как всегда на помощь пришел Скурлов. На суде, будучи приглашенным в качестве “экспертного свидетеля со стороны г-на Камидиана”, Скурлов уверенно декларировал их подлинность. Естественно, что эти пробы оставались незамеченными в течение шестнадцати лет, заявил Скурлов, поскольку обе “чрезвычайно малы и едва заметны невооруженным глазом”. Это фантастическое в своей абсурдности заявление, не хочется даже комментировать: клейма Фаберже имеют несколько стандартных размеров, и специалисту не составит труда их обнаружить. Полагать, что Фаберже будет ставить на свои предметы “едва заметные” клейма – полный бред: он был успешным продавцом, желавшим, чтобы его фирменное клеймо красовалось на всех изделиях, вышедших из его мастерских. У меня, к примеру, есть крошечная пудреница с клеймом всего в 5 мм, но прекрасно видимым. На более крупных вещах, таких как эти часы в виде урны, уж точно было достаточно места для клейма стандартного размера, пробирной пробы и инициалов мастера.

В 1999 году в Париже у меня была возможность лично изучить эти часы. Я держал их в руках, разбирал, осматривал со всех сторон с помощью увеличительного стекла. У меня даже остались старые фотографии этого предмета в разобранном состоянии. Если бы там были какие-то пробы, я бы их непременно увидел! Без всякого сомнения, это предмет никакого отношения к Фаберже не имеет.

Совпадение или нет, но атрибуция “Яйца Ампир” 1902 года строится на аналогичных “крошечных” клеймах, а также собранных Скурловым à propos архивных материалах.

Как и в случае часов Мецгера, чтобы убедиться в подлинности яйца Скурлов, по собственному заявлению, прибег к “органолептическому методу исследования (т.е. изучил его на вкус, осязание и обоняние). “По своему прошлому опыту могу сказать, что яйцо без сомнения подлинное”, – писал он. “Старая материя, старый клей (рыбий клей), старый лак и старое дерево обладают специфическими запахами”. Старый добрый Скурлов, он может учуять Фаберже за версту! Такому обонянию может позавидовать любой ученый-исследователь!

Но Скурлов не ограничился экспертизой. Чтобы поддержать претензии Камидиана на непомерную страховую компенсацию, он высказал мнение и относительно стоимости часов, заявив суду, что, если бы они не были повреждены, она составляла бы “порядка $9,000,000–10,000,000”.

С какой стати Скурлов занялся оценкой, если, по его собственным словам, он академический ученый! Давать подобные оценки в праве только те люди, которые занимаются продажей –  дилеры или аукционисты, а не так называемые ученые!

Соглашаясь с тем, что Скурлов “хорошо осведомленный архивариус”, судья сэр Стивен Томлинсон не был “убежден в том, что тот обладает достаточным образованием или опытом искусствоведа… Когда он высказывал мнения по художественным вопросам, его показания были запутанными и неубедительными”.

Услышав от д-ра фон Габсбурга и г-на Солодкова, что Скурлов зарабатывал на жизнь, регулярно выдавая сертификаты, подтверждающие подделки, судья еще глубже усомнился в его объективности.

Не менее скептично сэр Стивен был настроен и в отношении Камидиана, охарактеризовав его показания как “непоследовательные, противоречивые, сбивающие с толку и неудовлетворительные”. Он заключил,  что принадлежащий Камидиану предмет не подлинное императорское пасхальное яйцо Фаберже стоимостью $10,000,000, а антикварные витринные часы ценой не более $100,000. “Поведение г-на Камидиана указывает не на истинную убежденность в подлинности яйца Фаберже, а скорее на желание убедить в этом покупателя”, – заключил сэр Стивен.

В итоге, суд признал организаторов выставки ответственными за ущерб в размере £1,000 фунтов и отклонил все другие претензии; он также присудил Камидиану оплатить все издержки (которые для трехнедельного судебного разбирательства в Высоком суде Лондона составили семизначную цифру).

судья Стивен Томлинсон / Мишель Камидиан

В декабре 2011 по решению суда часы были выставлены на торги  на маленьком лондонском аукционе Rosebery’s, где ушли за сумму в £75,000 – более или менее в соответствии с оценкой сэра Стивена.

Камидиан не умел проигрывать достойно. Он опубликовал в Интернете статью “Русское искусство в опасности: Фаберже в эпицентре международного заговора” (Russian Art in Danger: Fabergé in the Epicentre of International Plot), в которой разносил вердикт Томлинсона за “применение двойных стандартов” и “оправдание тех, кто, поклявшись говорить правду, дал ложные показания”. Надеюсь, ради самого Камидиана, что эти параноидальные обвинения не дойдут до сведения британских властей, иначе его ждут большие проблемы.

Тем не менее, позиция Камидиана была поддержана на страницах увесистого тома, опубликованного в 2012 году Скурловым в соавторстве с Татьяной Фаберже под заголовком “Fabergé: A Comprehensive Reference Book”. Предмету был посвящен двухстраничный разворот, где утверждалось, что часы Мецгера – “подлинный артефакт, неверно отмеченный как подделка”. Единственная рецензия на книгу – отзыв покупателя на Amazon, некоего Ричарда Веннера из США, опубликованный 16 ноября 2014 года: “Из всей моей библиотеки о Фаберже, эта публикация самая полная… Прекрасная работа, мадам Фаберже и доктор Скурлов”.

MORE MIRACULOUS EGGS…

Валентин Скурлов и Татьяна Фаберже работали в тандеме многие годы. В январе 2007, представители Galerie du Rhône (швейцарской галереи в городе Сьон, в 150 километрах к востоку от Женевы) обратились ко мне с предложением приобрести яйцо Фаберже, не проданное на аукционе несколькими неделями ранее. Яйцо было украшено крошечной вазочкой с цветами и предположительно было приобретено около 1930 года в Базеле у русского аристократа, а с 1990 хранилось во французской частной коллекции. 

Яйцо было очевидной подделкой и при этом было подтверждено Скурловым и Татьяной Фаберже, которые, как было сказано, 2 ноября 2006 “исследовали и дали оценку стоимости предмета… особое внимание уделив механическому креплению, соединяющему половинки”. Такие важные детали, как крепежные петли, бесспорно не следует обходить вниманием. По просьбе Татьяны 11 декабря 2006 Скурлов подтвердил ее заключение, выдав письменный сертификат, в котором, помимо прочего были следующие пассажи:

“Исполнено в 1895-1898 гг. золотых дел мастером М. Перхиным… В силу высших художественных достоинств, хорошей сохранности, превосходного ювелирно-технологического исполнения и принадлежности к редкой группе предметов Фаберже первого класса, близкой к группе “Императорских яиц”, ПАСХАЛЬНОЕ ЯЙЦО имеет выдающееся музейно-коллекционное значение и наивысшую антикварную стоимость”.

Предмет первого класса? В жизни не слышал, чтобы произведения Фаберже делили на классы. А что в таком случае представляет из себя второй класс? А четвертый? И сколько их всего в скурловской табели о рангах?

Валентин Скурлов позирует с собственной монографией

Трудно сказать, простой ли Скурлов мошенник, готовый написать все что угодно за деньги, или невежда, ничего не смыслящий в Фаберже, и “не обладающий достаточным образованием или опытом искусствоведа…”, по меткому замечанию судьи Томлинсона. Но давайте дадим г-ну Скурлову шанс отстоять свою честь. “Я полагаю, что сегодня являюсь специалистом по Фаберже номер один в мире”, – скромно замечает он. “Если у кого-то возникают вопросы по поводу Фаберже, первым делом обращаются ко мне”.

Столь высокий статус подкрепляется множеством внушительных титулов и должностей, среди которых:  звание почетного академика Российской академии художеств; позиции консультанта российского отделения Christie’s; члена экспертного совета Фонда Игоря Карла Фаберже; ученого секретаря Мемориального фонда Фаберже; эксперта-оценщика произведений изобразительного искусства при Министерстве культуры Российской Федерации. Единственное, чего не хватает Скурлову – это орден Святого Станислава первой степени и Героя Советского Союза.

Шапка скурловского сертификата, гордо увенчанная императорским двуглавым орлом, сообщает почетный титул маэстро: консультант-исследователь по Фаберже (1996), аукционный дом Кристи, русский отдел, выведенный мощным, жирным шрифтом по-русски и по-английски. Увидев это, я тут же связался с Энтони Филипсом, тогдашним главой русского отдела Christie’s. Я выразил сомнения, “что союз аукционного дома с этим господином с сомнительной репутацией будет полезен как для Christie’s, так и для антикварного рынка в целом”, добавив, что “его покровительница или соавтор Татьяна Фаберже”, чье “мнение  которой нередко цитируют в каталогах Christie’s, также подписала сертификат, подтверждающий подлинность этой явной подделки”.

(Переводы сертификатов Скурлова)

На следующий день от Филипса пришел ответ. “Ни я, ни кто-либо еще в русском отделе не в курсе ситуации с этим предметом, и спасибо, что привлекли наше внимание к нему”, – вежливо написал он. “Я понимаю ваши опасения и приму их во внимание”. К сожалению, приняв ситуацию во внимание, никаких практических шагов к ее разрешению сделано не было.

Несколько лет спустя мне на глаза попалось яйцо, почти идентичное тому, которое продавали в Сьоне: тот же дизайн, размер, почти идентичный вес, но другого цвета. Яйцо входило в так называемую “коллекцию Вяземских” (Wiazemsky Collection). Эта “уникальная коллекция из 69 великолепных предметов, созданных лучшими ювелирами царской России”, включала 21 предмет Фаберже, среди которых – 5 пасхальных яиц Михаила Перхина, одно из которых “вероятно” было изготовлено по заказу Николая II. Вот это да! Невероятно, что такая фантастическая находка предлагалась для “частной для продажи”. Посредником выступал женевский Фонд Игоря Карла Фаберже, подготовивший 76-страничный буклет, представляющий коллекцию в мельчайших деталях. Адрес фонда и имена членов его правления, в том числе вице-президента г-жи Татьяны Фаберже, появляются на каждой странице.

Само собой, вся так называемая коллекция – мусор. Трудно представить себе, что Татьяна могла этого не понимать. Только представьте, пять золотых пасхальных яиц Фаберже внезапно появляются на рынке, в коллекции, о которой до этого никто ничего не слышал. Татьяна, будучи вице-президентом фонда, который занимался рекламой и продажей “коллекции”, фактически подтвердила ее подлинность. От такого предательства ее прадедушка, великий Карл Фаберже, должно быть, переворачивался в гробу!

Игорь Карл Фаберже, портной, скончавшийся в 1982 году, был дядей Татьяны. Заявленные цели Фонда его имени включали “популяризацию знаний” как о Карле, так и об Игоре Карле Фаберже, и “помощь и консультации для поддержания и сохранения качества и престижа произведений, носящих имя Карла Фаберже или его потомков”. Каким образом Фонд планировал этого достичь, продавая подделки, мне не ясно.

Другие виды деятельности Фонда смехотворны. В ноябре прошлого года при его поддержке прошла выставка в Лечче, на юге Италии. В апреле этого года – пока не вмешался коронавирус – планировалось устроить небольшую выставку фотографий работ Фаберже в Версуа, коммуне на берегу Женевского озера.

С 2015 года Фонд возглавляет француз Бернард Ивальди, консультант бесчисленных  “образовательных учреждений и международных компаний”. Его обширная экспертиза простирается от программного обеспечения до фармацевтики. Но, увы, не включает в себя Фаберже.

После того, как в феврале этого года Татьяна скончалась, вице-президентом Фонда была назначена очаровательная Александра Блин, бывшая “менеджер по работе с клиентами” (т.е. администратор на ресепшене) в отеле Four Seasons в Женеве. До этого г-ж Блин работала во Франции, продавая джинсы Bonobo.

Ивальди / Блин / Скурлов

Кроме того, у Фонда есть собственный “экспертный совет”, в числе своих целей заявляющий “определение подлинности предметов, приписываемых Карлу Фаберже”, утверждая, что среди его членов – “лучшие в мире специалисты по Фаберже”, такие как Валентин Скурлов и Мишель Камидиан, а также Бернард Ивальди, который за всю жизнь вряд ли написал о Фаберже хоть строчку, и хранитель московского Исторического музея Галина Смородинова, недавно опубликовавшая каталог, полный очевидных подделок. 

 

В случае, если “экспертному совету” понадобится помощь, у Фонда также есть “консультативный совет” из восьми человек, в состав которого, помимо всех прочих, входит уже упомянутый приятель Скурлова из Сиэтла Джон Ацбах, “крупнейший в мире дилер, специализирующийся на Фаберже”.

Джон Ацбах, по словам Скурлова, “крупнейший в мире дилер, специализирующийся на Фаберже”

https://www.igorcarlfaberge.com/la-fondation/comite-consultatif/

… AND MORE IMPERIAL CERTIFICATES

Однако, вернемся к “Императорскому яйцу  Ампир”, которому телеканал Культура посвятил столько хвалебных слов. Я забыл упомянуть, что сертификат подлинности на него выдал все тот же Скурлов. Написанный на гербовой бумаге, по тону он напоминает императорское воззвание:

Я, Валентин В. Скурлов, Ph.D. (историк искусства), эксперт-оценщик произведений искусства при Министерстве культуры Российской Федерации, консультант по Фаберже аукционного дома Christie’s…

У меня есть чувство, что первоначальная версия этого выдающегося документа была написана на пергаменте и начиналась словами: “Мы, Валентин Скурлов”.

14 апреля 2020 года я отправил имейл Алексису де Тизенгаузену, преемнику Энтони Филлипса на посту главы русского отдела Christie’s, в котором сообщил, что Скурлов продолжает использовать имя аукционного дома в своих сомнительных сертификатах. Три дня спустя я получил ответ от Армелль де Лобье-Ралли, регионального управляющего директора компании: “Я могу подтвердить, что сертификат, выданный Скурловым в независимом качестве и без ведома и участия Christie’s”.

Такой же ответ я получил и от Энтони Филипса в январе 2007. Тринадцать лет спустя Скурлов продолжает выдавать сертификаты с именем  Christie’s, а руководство Christie’s по-прежнему отказывается что-либо с этим делать! А вот что написал в мае 2010 года адвокат Christie’s Мартин Уилсон:

“Я подтверждаю, что мы [Christie’s] в прошлом обращались к г-ну Скурлову за советом и помощью в исследованиях. Однако мы ни разу не давали г-ну Скурлову права использовать наше имя и товарный знак на его фирменном бланке или в сертификатах, которые он выдавал третьим лицам”.

В последствии, Уилсон подтвердил  свое заявление следователю Хакану Карлсону из отдела по борьбе с мошенничеством Стокгольмской полиции в связи с судебным делом о двух подделках Фаберже, выставленных на аукцион Lauritz в Стокгольме, подтвержденных сертификатами Скурлова.

“Мы просим вас сообщить, уполномочен ли г-н Скурлов выдавать сертификаты, используя имя и логотип Christie’s” – интересовался инспектор Карлсон.

Уилсон сообщил Карлсону, что Christie’s недавно написал Скурлову, потребовав, “немедленно прекратить ссылаться на Christie’s в своих справках, сертификатах или другой деловой документации, а также в отношениях с третьими лицами”.

Переписка между Christie’s и инспектором Карлсоном прилагается (ссылка на документ).

Если Скурлов действительно получал требования Christie’s, он их проигнорировал. Десять лет спустя он все еще ссылается на авторитет аукционного дома. Следует ли из этого вывод, что он делает это с молчаливого одобрения Christie’s? Что даст основания человеку, получивший такой сертификат, полагать, что он выдан “без ведома и участия Christie’s”, когда имя Christie’s стоит рядом с именем Скурлова? Любой, кто прочитает сертификат подлинности Скурлова для “Императорского яйца Ампир”, придет к закономерному выводу, что Christie’s подтверждает его как подлинную работу Фаберже. Если же Christie’s этого не делает, то почему же, черт возьми, об этом публично не заявит?

В 2021 году в Музее Виктории и Альберта в Лондоне открывается большая выставка Фаберже. Следует ожидать, что кураторы приложат все усилия, чтобы заполучить недавно найденное и ранее не выставлявшееся императорское яйцо. А владелец “Императорского яйца Ампир” сделает все, чтобы продемонстрировать свое сокровище на столь престижной площадке. Это раз и навсегда утихомирило бы скептиков, поставив точку в дискуссии о его подлинности. Но могу смело заверить, что такого никогда не произойдет. Яйцо так и будет скитаться по миру в поисках нового доверчивого богатея.

Авторы фильма, показанного по Культуре, полностью пренебрегли принципами честной журналистики. Почему вместо того, чтобы обратиться за оценкой к экспертам Sotheby’s или Christie’s, нам предлагают ничем не подкрепленное мнение ведущего программы Николая Свистуна, с придыханием сообщающего что, стоимость яйца – более $30,000,000? Откуда он взял эту невероятную цифру? Он сравнивал его с другими продажами Фаберже? Если так, я о таких не слышал. Насколько мне известно, рекордной остается сумма в £8,980,500 ($18,500,000), уплаченная в 2007 году на аукционе Christie’s в Лондоне за яйцо Ротшильда, в 2014 году подаренное Эрмитажу Владимиром Путиным.

Снимая свой фильм, Свистун почему-то не удосужился поговорить с представителями галереи Wartski, фирмы, которая участвовала в покупке множества предметов Фаберже в СССР еще в 1920-е годы. Почему он не связался с A La Vieille Russie, которые выкупили большое количество императорских яиц из СССР и помогли собрать коллекцию для журнала Форбс, включающую девять императорских яиц, и ныне хранящуюся в Музее Фаберже в Санкт-Петербурге? Почему он не поговорил с директором музея Фаберже Владимиром Воронченко и не задал ему очевидный вопрос: почему же музей с самой большой коллекцией Фаберже в мире не хочет приобрести этот редчайший предмет? 

Хотелось бы знать, был ли позорный фильм телеканала Культура искренней попыткой провести серьезную работу, проваленной журналистами-дилетантами, или же завуалированной рекламой, проплаченной владельцами яйца? Ответа у меня нет.

Ни один из крупных дилеров Фаберже не проявил интереса к этому яйцу. Ни один из ведущих мировых экспертов по Фаберже не подтвердил его подлинность. Sotheby’s и Christie’s бились бы на смерть, чтобы заполучить подлинное, свежее на рынке императорское яйцо Фаберже, но уверен, что даже и они не прикоснутся к этому тухлому яйцу.