Фальшивки в Эрмитаже: вояка Иванова

Отрадно было узнать, что после отрицания и гнева руководство Эрмитажа наконец достигло стадии торга, отправив наиболее одиозные экспонаты на запоздалую проверку. Такую инициативу можно только поприветствовать, хотя не вполне понятно, какого рода лабораторному анализу г-н Пиотровский и его сотрудники хотят подвергнуть, например, тиары XIX в., безосновательно приписанные Фаберже. В любом случае, я и все следящие за этой дискуссией любители и профессионалы рассчитываем на то, что эти исследования будут проведены максимально транспарентно, а их результаты опубликованы и предоставлены к ознакомлению. Ведь как справедливо заметил Михаил Борисович, речь идет не о рыночном споре, а научном. Уважаемый директор принимает решение не о том, что разместить у себя на каминной полке, а о том, какие предметы будут выставляться в главном музее страны.

Тем не менее, пока в лабораториях Эрмитажа делают свою работу, я продолжу свою. Как верно отметил Михаил Борисович, “есть три способа ответов на вопросы [о подлинности] — документы, технологии и искусствоведческий анализ в контексте”. Применив эту формулу, я попробую проанализировать еще один экспонат — многократно упомянутую фигурку солдата.

 

Технологии

 

Камнерезная пластика Фаберже представляет, наверное, наибольшую сложность для аутентификации. На каменных скульптурах клейма встречаются далеко не всегда: либо на включенных в композицию металлических элементах, либо в виде гравировки, если то позволяет размер и художественный замысел произведения. В некоторых случаях атрибуцию Фаберже позволяет подтвердить наличие идеально подогнанного оригинального фирменного футляра. Возможности лабораторных исследований, на каком бы передовом оборудовании они ни проводились, в нашем случае, к сожалению, весьма ограничены. Очевидно, что возраст использованных материалов ключом к ответу быть не может. Единственное, что может пролить свет на датировку — это анализ связующего вещества, если до него можно добраться, и характер обработки поверхности. Но и этот скромный арсенал доступен лишь в случае подделок современной работы. Отличить же подлинник от старинной работы с фальшивой подписью можно исключительно путем историко-искусствоведческого анализа.

 

Документы

 

В отличие от других представленных на выставке фальшивок солдатик не имеет даже выдуманной биографии. Каталог не сообщает об истории фигурки ничего. За более чем сто лет ее бытования, а именно таков ее возраст согласно подписи, фигурка не оставила ни единого следа: ни одного упоминания в архивных документах, ни одной выставки, кроме устроенной самим Ивановым, ни одного исследования или публичной продажи. До того как солдатик появился у Иванова, его буквально не существовало.

Коль скоро аутентификация путем анализа документов недоступна ввиду их полного отсутствия, придется обратиться к последнему инструменту — “искусствоведческому анализу в контексте”.

 

Искусствоведческий анализ в контексте

 

 

Первое, что обращает на себя внимание в случае солдатика — фигурка не оригинальна. Более ранний вариант этой модели много лет хранится в фондах Минералогического музея им. А.Е. Ферсмана РАН. Скульптура из музея хорошо известна и подробно изучена: она поступила в собрание в 1925 г. через комиссию, членом которой был Агафон Фаберже, и с тех пор много раз публиковалась и экспонировалась в России и за рубежом. Ее описание можно найти в мемуарах Франца Бирбаума, где она отмечена как одна из лучших камнерезных работ фирмы Фаберже. Автором модели, согласно Бирбауму, был художник Георгий Савицкий, проявивший в ней “присущий ему вкус и наблюдательность” (История фирмы Фаберже: По воспоминаниям главного мастера фирмы Ф.П. Бирбаума, Спб., 1993, стр. 31). Кроме того, фигурка подписана и датирована: на подошве сапога нанесена гравировка “1915 г.” и надпись “Фаберже”. Одним словом, это бесспорный, общепризнанный подлинник.

Прежде чем обратиться к обсуждению проблемы оригинальности в произведениях фирмы Фаберже, я должен, по совету г-на Пиотровского, реконструировать контекст. В коллекциях, связанных с Ивановым, солдатик не единственная копия. Среди представленных в них предметов есть также дубликаты яйца “Курочка” (оригинал в Музее Фаберже на Фонтанке), яйца “Созвездие Цесаревича” (подлинное находится в  Музее им. Ферсмана), яйца “Колоннада” (копия пасхального подарка из королевской коллекции Великобритании); в яйце “Юбилейное свадебное” соединились мотивы сразу двух предметов: яйца “Пятнадцатилетие царствования” (Музей Фаберже, Санкт-Петербург) и яйца “Корзинка цветов” (Британская королевская коллекция). Такая концентрация повторений известных, хрестоматийных произведений не имеет прецедентов. За исключением “Созвездия Цесаревича”, вокруг которого была хоть какая-то научная дискуссия, ни одна из этих реплик не была изучена никем, кроме самого Иванова. Г-н Иванов не просто приобрел статистически неправдоподобное количество дубликатов, но во всех без исключения случаях был их первооткрывателем. При этом особая удача сопутствовала ему в обнаружении повторений работ из одного конкретного собрания – Минералогический музей им. А.Е. Ферсмана. Это тем более примечательно на фоне того, что в 1999 г. г-н Иванов был допущен в фонды музея и получил разрешение детально отснять все интересующие его экспонаты.

Г-н Иванов утверждает, что фигурка солдата известна ему с 2000 г. В 2011 г. она была впервые представлена публике на выставке “Время Фаберже” в Костроме, а спустя несколько лет оказалась среди экспонатов залов Фаберже в Главном штабе Эрмитажа. При этом описания фигурки на разных этапах ее бытования расходятся между собой. В 2011 г. о фигурке сообщалось только то, что это работа мастера Ивана Аристархова. В эрмитажной этикетке из Главного штаба появилось упоминание об авторе модели Савицком. После перемещения скульптуры на выставку в Гербовый зал имя Савицкого снова пропало. Как я понимаю, согласно текущей версии авторство Савицкого опять отменено. Такой вывод следует из комментария г-на Иванова, что “в музее Ферсмана представлены скульптуры ледовоза по модели Савицкого, а не солдат,” — ведь отрицая авторство Савицкого в одном случае, он отвергает его и во всех других. Свое суждение многоуважаемый “профессор” основывает на книге академика Ферсмана “Занимательная минералогия”, популярном естественно-научном издании для юношества 1937-го г. В этой публикации под репродукцией фигурки из Минералогического музея указано, что “фигура старого царского солдата, сделанная из разных яшм Южного Урала” была изготовлена на фабрике Верфеля. Непонятно, в чем г-н Иванов усматривает противоречие, — по словам Франца Бирбаума, фирма Верфеля сотрудничала с Фаберже, исполняя камнерезные работы, а на момент создания фигурки и вовсе была им приобретена (История фирмы Фаберже, стр. 27). То, что имя автора модели, а тем более упоминание Фаберже в книге 1937-го г. отсутствуют, объясняется не только спецификой публикации, посвященной далекой от истории искусства теме, но и очевидной политической конъюнктурой.

Таким образом, мы имеем известную скульптуру, выполненную по модели знаменитого мастера, хранящуюся в государственном музее, изученную и хорошо документированную, и появившийся непонятно откуда, не прослеживающийся по документам дубликат низкого качества (к обсуждению его художественных особенностей я еще вернусь) и противоречивой атрибуции. Иванов утверждает, что такой дубликат не один, и ему известно как минимум четыре различных версии. По его словам, “утверждение о том, что Фаберже не создавал аналогичные произведения, неверно хотя бы потому, что в Минералогическом музее им. Ферсмана имеется два ледовоза Фаберже, один из которых изготовлен из бронзы”. Так выполнял ли Фаберже реплики своих камнерезных фигур? Доступные сегодня сведения это опровергают.

Во-первых, изготовление дубликатов противоречит самой специфике камнерезной скульптуры. Тиражной могла быть литая пластика, но не крайне трудоемкая в исполнении резная. В изготовлении человеческих фигурок использовались твердые, сложные в работе минералы. В сочетании с миниатюрным размером и обилием мелких деталей это делало создание скульптур кропотливым процессом, требовавшим высокого мастерства резчика. Во-вторых, фигурки людей никогда не были массовой продукцией, в отличие от запонок или портсигаров. По редкости они могли соперничать разве что с пасхальными яйцами. Вероятно, таких предметов было создано около пятидесяти, и все они были приобретены наиболее привилегированными клиентами фирмы (подробнее об этом см. H.C. Bainbridge, Peter Carl Fabergé, London, 1949, p. 111-114; A. von Solodkoff, Fabergé’s Hardstone Figures // Fabergé. Hofjuwelier der Zaren, Munich, 1986, p. 81-86; В. Скурлов, Т. Фаберже, В. Илюхин, К Фаберже и его продолжатели, Спб., 2009, стр. 94-103). Семь скульптур фигурирует среди покупок Николая II, шесть ныне известных предметов происходят из собрания Эммануила Нобеля; фигурки есть также в королевских коллекциях Таиланда и Великобритании.

 

 

Среди известных мне скульптур, а их около сорока, нет ни одного дубликата. Есть разные интерпретации одной и той же темы, как, например, две отличающиеся фигурки маляров (обе в частных коллекциях) или две разные версии Джона Булля (одна в частном собрании, другая в коллекции королевской семьи Таиланда), но дословно повторяющихся реплик я не видел. Что касается “Ледовоза”, которого упоминает Иванов, то камнерезная версия этой скульптуры только одна, она находится в музее им. Ферсмана. Второй вариант,  хранящийся в том же собрании, отлит в серебре, т.е. безусловно не является дубликатом.

Единственный случай, когда я сталкивался с дубликатами — это фигурка солдата. Помимо эрмитажной, мне известна еще одна реплика, принадлежащая частному коллекционеру, и она также является несомненной подделкой.

 

 

Однако даже в отсутствие известного оригинала фигурку, представленную в Эрмитаже, все равно нельзя было бы принять за подлинную работу Фаберже. Скульптуру отличает грубая проработка деталей, искаженные пропорции, непродуманное, противоречащее эстетике Фаберже использование материалов. Если подлинная фигурка вырезана из твердых, матовых по текстуре минералов, точно подобранных по цвету, то фальшивку выдает пренебрежение к особенностям камня. Например, вместо калканской яшмы оригинала, гимнастерка дубликата сделана из более мягкого,  полупрозрачного бовенита. Бовенит использовался Фаберже в часах, рамках, миниатюрных фигурках животных, даже для изготовления пасхального яйца — т.е. там, где свойства этого камня соответствовали, а не противоречили художественному замыслу. Использовать же полупрозрачный, дымчатый камень нежного, бледно-зеленого цвета чтобы изобразить солдатскую гимнастерку — это, согласитесь, достаточно экстравагантный выбор.

 

 

Иванов обосновывает верность своей атрибуции наличием подписи. Надо сказать, что подделки чаще имеют не недостаточную, а избыточную маркировку. Так произошло и в этом случае. Солдатик имеет не только подпись Фаберже и дату 1917 г., но и гравировку с именем резчика Ивана Аристархова. Это не только абсолютно беспрецедентно, но и противоречит принципу маркировки предметов, принятому в мастерских Фаберже. Единственная гравированная подпись, которую можно было встретить на таких изделиях, — это название самой фирмы.

И наконец, наверное, самое неожиданное заявление, сделанное “профессором” в ходе обсуждения этого предмета — это то, что фигурка, изображающая сморщенного, согнувшегося в неловкой позе человечка, обладает сходством с императором Николаем II и является его своеобразным портретом. Именно этим, по его словам, объясняется ее невероятная популярность и необходимость создания множества дубликатов, не только Фаберже, но и другими фирмами. Это заявление настолько абсурдно, что его неловко даже опровергать. Г-ну Иванов строит свое умозаключение на том основании, что у обоих есть бороды, и император однажды позировал в солдатской форме. Причем карикатуру изготовил не кто иной, как официальный поставщик Двора Его Императорского Величества, который после этого не только не был привлечен к суду за преступление против Священной Особы Государя, а благополучно продолжил исполнять высочайшие заказы. Безусловно, Николай II накануне и в первый год войны культивировал образ народного царя и мог появляться перед публикой одетым в простую походную форму. Но это не отменяло непреодолимой дистанции между монархом и подданными. Каким бы демократичным ни был образ государя, он всегда подчинялся строгому визуальному регламенту.

В заключение скажу, что в своем суждении о том, что фигурка солдата является подделкой, я не одинок. Мое мнение разделяют сотрудники Музея им. Ферсмана, неоднократно публично заявлявшие об этом, и чьи обращения к директору Эрмитажа были проигнорированы.